Романская архитектура 3
Архитектура Западной Европы. Средние века > Романская архитектура Западной Европы
Подобно большинству исторически слагавшихся архитектурных систем, романская архитектура как совокупность взаимосвязанных функциональных, конструктивных и художественно-идеологических признаков возникла, развилась и получила свое наиболее законченное выражение в определенном архитектурном типе — в данном случае в здании монастырской церкви.
Следует, однако, помнить, что обширное строительство церквей в XI—XII вв. свидетельствовало не столько о религиозном воодушевлении, сколько о развитии экономики и связанном с ним пробуждении общественной жизни, которая в то время во всех проявлениях творческой деятельности народа, не исключая архитектуры общественных зданий, была все еще скована замкнутым кругом господствовавшей идеологии. Возникавшие в результате такого положения архитектурные формы были результатом исторической необходимости. Иными они в тех условиях и не могли быть.
Большие материальные средства, организованность и неизменно возраставшее с конца X в. влияние бенедиктинских монастырей на общественно-политическую жизнь обеспечили им руководство развернувшимся храмостроением. Клюнийская реформа, названная так по имени основанного в 910 г. в Бургундии первого реформированного монастыря Клюни и осуществленная в X в., не только восстановила первоначальные строгости бенедиктинского устава, но и ввела централизацию ордена, подчинив руководству аббата Клюни все реформированные бенедиктинские монастыри Европы.
В Клюни на регулярных съездах представителей всех монастырей планировалась деятельность ордена, в том числе и строительная. Аббаты Клюни чеканили свою монету и занимали ведущее положение не только в идейной, но и в политической жизни своего времени.
В процессе обширного орденского строительства количественно и качественно росли кадры мастеров-строителей, создавались новые, более эффективные конструкции, изучались особенности различных строительных материалов и конструктивных систем, находились наиболее удачные решения композиционных задач. Не в последнюю очередь влиянию монастырской дисциплины труда обязано было возрождение утраченной при Каролингах культуры обработки камня — важнейшей технической предпосылки возникновения романской архитектуры.
Бенедиктинцы в то же время разрабатывали пространственные композиции, наилучшим образом соответствовавшие функциям монастырской церкви. Из всего многообразия местных строительных традиций отбиралось и синтезировалось лучшее, причем создавались типологические ряды не только церковных зданий, но и производственных сооружений, формы которых надолго остались законополагающими.
Насаждая свои типы монастырских построек, клюнийцы, как правило, учитывали особенности местных композиционных приемов и характер материалов: планы бенедиктинских церквей довольно однообразны, но объемы и убранство разнятся в зависимости от местности.
В типе монастырской церкви, который сложился под влиянием клюнийцев, выражена как бы равнодействующая центробежных и центростремительных сил, сталкивавшихся в процессе развития западноевропейского феодализма на всем протяжении раннего средневековья: интегрирующих тенденций господствующей идеологии, с которыми перекликались централизаторские устремления светской власти, и дифференцирующих последствий феодальной раздробленности и влияния могущественного в средние века "духа местности".
В развитии прогрессивного направления романской архитектуры значение Клюни тем более велико, что именно реформированный бенедиктинский орден, насаждая в одичавшем и грубом обществе все формы художественной деятельности, воплотил в монастырской романике, апофеозом которой и явилась законченная на пороге готики третья по времени орденская церковь Клюни, подлинный синтез романского искусства, не исключавший и музыки.
Функционально обусловленная организация внутреннего пространства храма соответствовала установившейся в IX-X вв. монастырской литургии с ее хоровым пением и процессиями. В отличие от раннехристианских общин между пастырем и паствой вырастала как бы стена. Вытянутый в длину и однообразно расчлененный неф, заключавший в себе общину верующих, противостоял торжественной пышности восточного конца, занятого духовенством и как бы обращенного к "потустороннему миру".
Именно у подножия апсид располагались монастырские кладбища. Самое строительство церкви обычно начиналось с восточного конца, внешние и внутренние формы которого и получали наиболее богатое убранство. Непрерывно возраставшее значение клира привело к плану в форме латинского креста в результате развития трансепта и предшествующего апсиде хора, т.е. элементов восточного конца романских церквей.
Но к такому плану привела не преднамеренная символика, а функционально обусловленное развитие внутреннего пространства монастырской церкви.
Западный конец имел несравненно меньшее значение. Только по мере прогрессивного развития средневекового общества и эволюции городов, где потусторонние интересы стали быстро замещаться земными, здания церкви, как бы отворачиваясь от кладбищ, обращаются лицом к живым: акцент с восточного конца переносится на западный.
Но в раннее время алтарный конец монастырской базилики приобрел тем большее значение по сравнению с нефом, что умножилось число расположенных в хоре и трансепте дополнительных алтарей. С моральной и материальной выгодой для себя церковь эксплуатировала фанатические предрассудки толпы, и развившийся на их основе культ мощей и реликвий самым непосредственным образом отразился на композиции плана восточного конца монастырской церкви. Возникли капеллы для дополнительных алтарей и кольцевой обход вокруг хора, которым со временем соединили боковые нефы с целью лучшей пространственной организации как ритуальных процессий, так и потока паломников.
Все еще сравнительно низкий уровень строительной техники обусловил ту подавляющую грузность конструкций и ту суровую сумрачность интерьеров, которые, при всем богатстве полихромных росписей и пластического декора, оказались как бы созвучными характеру господствовавшей идеологии. Было правильно замечено, что в то время как готическая архитектура тянула ввысь, романская ставила на колени. "Тяжелым молчанием" назвал ее великий знаток языка камня — Огюст Роден.
Сравнительно быстро рост производительных сил феодализма, сменивший в начале XI в. недавнюю застойность западноевропейской экономики, привел к оживлению рынков, к возрождению старых городов и возникновению новых. Установившаяся к этому времени относительная безопасность дорог способствовала не только торговому обмену между изолированными до того хозяйствами, но и бурному развитию паломничеств, принявших массовый характер.
Паломничества расширяли горизонт общества, помогали ему лучше понять окружающий мир и, отучая от прежнего страха, приучали любить и ценить жизнь. В XII в. этот процесс обмирщения воззрений получил новый импульс благодаря крестовым походам, оттянувшим на Восток, с его древней и красочной цивилизацией, как разрушительную энергию продолжавшего разбойничать рыцарства, так и ту неутолимую жажду новых впечатлений, которая сменила недавнее благочестие рядовых паломников.